Морские сны и реальность

Герман Ануфриев

Тревожный сон. Снится упорно надвигающийся обрывистый, скалистый берег. Руль полностью переложен на правый борт, машинный телеграф в положении "полный ход назад", но пенистая полоса берегового прибоя уже совсем рядом. Просыпаюсь в холодном поту и сильным сердцебиением.

С увеличением временного срока жизни на берегу, вдали от моря, подобные сны, к счастью, посещают всё реже, но окончательно избавиться от них уже невозможно.
С чем - то подобным мне пришлось столкнуться во время работы на научно-исследовательском
судне "Ахилл" Севрыбпромразведки.

Рейс был в Баренцевом и Норвежском море. В его середине я получил указание следовать в укрытие и снять с НИС "Поиск" научное оборудование для дальнейшего использования его нашей научной группой. Поздно ночью мы подошли к назначенному месту, встали на правый якорь в ожидании подхода "Поиска".

В укрытии находились несколько судов разных организаций, у всех горели положенные якорные огни. С рассветом внезапно усилился северо-западный ветер в сопровождении сплошных снежных зарядов, через два часа ветер достиг ураганной силы, резко упало атмосферное давление.

Я приказал дополнительно потравить якорную цепь до восьми смычек, держать в готовности главный двигатель и левый якорь к отдаче. Вскоре ураган развёл очень крупную волну, якорь стал испытывать резкие рывки. Оба локатора в постоянной работе.

Штурмана внимательно следят за возможным дрейфом в случае подрыва якоря, после чего он обычно начинает медленно ползти по грунту, смещая судно по направлению ветра. Именно это и произошло. Якорь стал ползти по грунту, а судно дрейфовать в сторону берега по корме, пытаясь развернуться бортом к ветру.

Немедленно стали выбирать якорь, подрабатывая машиной. Наконец якорь вышел из воды, но это был не якорь. Это был клубок стальных тросов, геркулесовых канатов, обрывков сетей, через который он с великим трудом просматривался.

Многие десятилетия промысловые суда снабжались здесь топливом и водой с танкеров, передавали груз на плавбазы, отстаивались от шторма и, как результат, усеяли дно акватории бухты отходами промыслового вооружения. Ползущий по грунту якорь собирает и наматывает на лапы эту обильную жатву.

Палубная команда вместе с боцманом, перегнувшись через планширь фальшборта "кошками" пытаются освободить якорь от громоздкой намотки тросами. Ураганный ветер со снегом буквально валит с ног, опасаюсь за ребят.

Самое разумное в данной ситуации уйти подальше от берега и штормовать малым ходом на ветер, но с якорем приспущенным до воды, обмотанным клубком стальных тросов, это невозможно.

Принимаю решение отдать левый якорь в разумной близости от подветренного берега, вытравить десять смычек якорной цепи, а после постановки понемногу освободиться от тросов на лапах правого якоря.

Два траулера также сменили якорную стоянку, и встали впереди и слева от меня. Я вызвал их капитанов и предупредил, что здесь очень крутой свал, глубина резко идёт на увеличение, грунт держит якоря очень плохо, что следует учитывать для принятия необходимых мер.

Через три часа ураган резко сменил направление, первым сорвало с якоря РТ"Шексна" и потащило через нашу якорную цепь, разумеется, зацепив её, а следом за ним сорвало и второй траулер, его протащило между нами. Так три судна оказались "скованными одной цепью".

Пришлось взять инициативу на себя. Я предложил капитанам вытравить якорную цепь до жвака-галса и всем троим на малом ходу держаться носом на ветер до улучшения погоды и только потом начать работы по распутыванию якорей.

Более суток все три капитана не уходили с мостика, держали на минимальном ходу курс против ветра. При приближении к берегу до определённой изобаты глубины по моей команде ложились в дрейф, спускались по ветру, затем всё повторялось. НИС "Поиск" после моего предупреждения, не заходя в укрытие, благоразумно ушёл штормовать вдали от берегов.

На вторые сутки прекратились снежные заряды, прояснилось небо, ветер стал заметно слабеть и, наконец, затих, но сильно понизилась температура воздуха. Срочно приступили к работам: освободили сцепившиеся якоря, сняли с его лап все троса, получили необходимое оборудование с НИС "Поиск" и последовали к месту работ, согласно рейсового задания.

Дойти до назначенного района не удалось. Получили очень тревожную радиограмму от судовладельца: "Не выходит на связь РТ"Метрострой" Архангельского Тралового флота, предлагается немедленно вместе с судами других организаций принять участие в его поиске".

Организацию поиска возглавил флагман Архангельского Тралового флота, находящийся на борту спасательного буксира. Вышли в назначенные координаты, следуем строем фронта большой протяжённости на видимости друг друга, поддерживаем постоянную связь со спасателем.

Утром был обнаружен раскрытый спасательный плот "Метростроя", он был пуст. Несколько позже подняли мёртвые тела трёх моряков в спасательных жилетах. Поиски продолжались ещё несколько суток, но больше ничего найти не удалось. Предположительно траулер погиб от потери остойчивости.

У него заканчивалось котельное топливо, капитан получил указание следовать в губу Большая Волоковая для его пополнения. На переходе, учитывая штормовую погоду с низкой температурой, пустыми танками обязателен приём балласта. Обычно капитаны брали его с большой неохотой.

После приёма балласта в топливные танки, а затем после его откачки и принятия топлива часто выходят из строя форсунки котла из-за попадания воды, требуется их замена. Переход "Метростроя" проходил в тёмное ночное время, видимо обледенение верхней палубы, начиная с полубака интенсивно нарастало.

Экипаж, кроме ходовой вахты, отдыхал и, к сожалению, не принял необходимых мер по сохранению остойчивости. Опрокидывание судна произошло неожиданно, поэтому обнаружены только три тела вахтенных на мостике, все остальные члены команды ушли на дно вместе с судном.

О гибели "Метростроя" вместе с экипажем сообщено не было, погибли тридцать моряков. Вечная им память! Одна из радиостанций Северной Америки каждое раннее утро начинает передачу словами: "Доброе утро, страна и все, кто в море!" Наивно продолжаю надеяться услышать то же самое и у нас, причём не во сне, а наяву.